Тайна “хрущевских дач”

Эти живописные места под Токмаком окружены тайной. Тайну оберегают семь ворот и семь замков. Территория почти в три с половиной тысячи гектаров тщательно охраняется. Сюда крайне редко ступала нога журналиста. И неспроста. Эти места посещали всегда только сильные мира сего. И посторонним не полагалось знать, чем они здесь занимаются.

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан
Известно, что на охоту Никита Сергеевич Хрущев всегда выезжал с большой охотой. И с удовольствием пробовал новые угодья. Сегодня уже невозможно вспомнить, кто приметил редкий уголок в Киргизии, кишащий фазанами, но изначально в 1961 году он предназначался именно для охотничьих утех Хрущева. Окрестности закрыли, придали статус заказника и построили для Хрущева домик. Так началась история этого уникального охотничьего хозяйства.
Хрущеву, впрочем, так и не суждено было приехать сюда, хотя у него и была такая возможность во время его пребывания в Киргизии летом 1964 года. Турдакун Усубалиев, как он сам пишет в своих воспоминаниях, весьма настойчиво приглашал Никиту Сергеевича в фазаний заказник. Однако тот отказался: “Не обижайтесь, не могу поехать. Я узнал, что у вас охотничий сезон начнется с 1 сентября, а сейчас только 18 августа. Если я завтра поеду на охоту, киргизы наверняка скажут, что Хрущев нарушил правило, а я не хочу быть нарушителем. Но главное даже не это. У меня нет времени для охоты”.
Заказник тем не менее до сих пор называют в обиходе “хрущевские дачи”. И может быть, ему не суждено было существовать дальше, но сюда неожиданно заглянул крупный кремлевский босс Дмитрий Полянский. Земли заказника к тому времени уже намеревались растащить два соседних колхоза. Но Полянскиму так понравился сей милый уголок, что он приказал, наоборот, увеличить угодья.
Он поступил весьма мудро и дальновидно. В августе 1973 года в фазаний заказник приехал Брежнев. Для дорогого гостя буквально за две недели поставили в заказнике уютный охотничий домик. Рядышком с хрущевским, но персональный. Ждали генсека несколько дней. Но все–таки прозевали приезд, получилось все наперекосяк. “Чайки” и “Волги” появились неожиданно. Поливалки даже не успели прибить пыль на неасфальтированной тогда еще дороге. К пышному застолью тоже не приготовились.
— Брежнев осмотрел домик мельком, но обосноваться пожелал в красивой белой юрте, — вспоминает егерь Владимир Фадеевич Филимонов. Ему одному из немногих довелось сидеть с генсеком за одним столом. — Тут же из юрты выглянул генерал Николай Лященко, в то время — командующий Среднеазиатским военным округом. Подзывает меня: “Иди, сам побеседовать хочет”.
Стол для вождя накрыли очень скромный. Вареная курятина, зелень, фрукты. Но он неожиданно обрадовался: “Хоть здесь отдохну от бешбармака”. Однако конфуз все равно случился. Он позвал личного повара: “Валюша, дай–ка мне рафинаду!”. Та в ответ: “Боюсь, что у нас сахар кончился, Леонид Ильич”. Наши все аж побледнели. А Брежнев обернул неловкость в шутку: “Смотри, никому об этом не говори!”. Минут через пятнадцать ему несут пиалу с сахарным песком. Смотрю — посуда моя. Это они к нам на дальний кордон смотались, у жены сахар просили.
Брежнев не выпил даже ста граммов. Было заметно, что это дело ему уже надоело. Но курил много. Поигрывал золотой газовой зажигалкой — видно было, что вещица редкая. Тем временем Леонид Ильич принялся меня расспрашивать: “Полянский сколько фазанов здесь убил?”. Отвечаю, что не знаю: он, мол, с другим егерем на охоту ходил. Брежнев качает головой недоверчиво: “Никто не говорит. А Полянский все хвастается Микояну: “В Киргизии тридцать штук за час уложил!”. Врет, небось”.
На самом же деле, по свидетельству старых егерей, покровитель заказника Дмитрий Полянский был очень деликатным охотником. Не палил без разбора, не жадничал. Долго выбирал птицу, заваливал одного–единственного петуха, крупного и красивого, — и хватит. Но всегда оставался доволен, всегда пребывал на охоте в прекрасном настроении.
— Больше всего я боялся, что Брежнев пойдет на охоту. Собака по такой жаре вряд ли смогла бы работать. Леонид Ильич меня отпустил: “Иди, готовься”. Ну я прождал час, а потом все тот же Лященко сообщил: “Не пойдет. Устал. Жарко”. У меня как гора с плеч.

Именем Президента браконьерство отменяется
— Это кусочек России в сердце Чуйской долины, — неожиданно поэтично высказывается Алтымыш Ибраимов, директор охотничьего хозяйства “Кыргоол”. — Правда, редкая природа? Не наша, не традиционная.
Все так. Изумрудные поля, густые березовые пролески. Молодой еловый бор. Спокойные, словно спящие, озера. Тяжелые ветви яблонь наклонились до самой воды. Почти что российская средняя полоса. Там, где сливаются полноводные и неспешные Кызыл–Суу и Кара–Суу, чтобы потом снова разойтись, и стоят эти гостевые домики. Резная веранда, просторная беседка, широкий мост нависают над самой водой. Там в медленной прохладе и темной голубизне гуляют форелины. Озера тоже полны рыбы. Покачиваются у берега катамараны. В прибрежных камышах шныряют ондатры и вышагивают непуганые цапли. А где–то дальше в зарослях прячется редкий зверь — камышовый кот. И буквально всюду, среди высокой, в пояс, травы, в сплетенных непролазных кустарниках, сидят семиреченские фазаны — главное богатство здешних мест.
— По последнему нашему учету, фазана в хозяйстве около 6 тысяч, — сообщает начальник участка Владимир Романченко. — Вес он нагуливает обычно к ноябрю, к первым морозам. Причем мясо по вкусу попадается разное, в зависимости от того, чем фазан откармливается. Некоторые обожают джиду, — машет он в сторону небольшой рощицы: серебристые раскидистые низкорослые деревца усыпаны перламутровыми ягодами, две–три скромные курочки, и правда, копошатся в траве. — А то как накинутся на облепиху. Вот это жаркое! Мясо сочное, ароматное, оранжевое.
После развала Союза в какой–то момент элитное охотничье хозяйство покачнулось. Для Москвы оно утратило свое значение и было передано республиканскому лесагентству. И превратилось в проходной двор. Шастали здесь все, кому не лень. Браконьерили по–черному. Всякие мелкопоместные начальнички — то прокурорские и милицейские чины, то из районных администраций устраивали здесь пьяненькие пикники с обязательной пальбой. Били не только фазанов — эликов, косуль, барсуков.
И только пять лет назад (1996 г.), когда охотничье хозяйство “Кыргоол” было передано под опеку Управления делами Президента, вакханалия, слава Богу, прекратилась. Аскар Акаев, как известно, не охотник. Но большой любитель природы. И, сдается, внушил окружению столь же бережное и трепетное к ней отношение. Теперь сюда наезжают не местные тузы и шестерки, а, как встарь, высокие гости. Но больше для того, чтобы отдохнуть и насладиться необычной природой. А если и устраивается охота, то красивая, по всем правилам.
— Один из директоров Всемирного банка приехал как–то по осени, — Владимир Фадеевич Филимонов рассказывает очередную захватывающую охотничью историю. — С ним еще куча каких–то важных иностранцев. Экипированы дорого, броско. Среди них — маленькая худенькая женщина. Говорят, жена директора. Меня инструктируют: мол, опекай даму, помоги ей пару–тройку птиц снять. Пошли по камышам. Смотрю, крутые охотники как–то быстро приуныли, сворачиваются, ближе к дому подтягиваются. А эта пигалица как пошла фазанов и уток хлопать. Только она–то настоящей охотницей и оказалась.
— Браво, браво, славно, славно, — повторяет большущий иностранец с рыжей бородой, прыгая вокруг сараев, где когда–то разводили нутрий, измеряя их со всех сторон, обшаривая все углы.
— Это Тибор, — представляет нам чудаковатого гостя Алтымыш Ибраимов. — Отличный спец по птицеводству. Поможет нам поставить инкубаторы. Мы бы хотели и партию яиц завезти из Югославии, обновить линию. Почему вы думаете, что это нереально? Все сделаем. Через несколько лет в магазинах Бишкека фазаньи тушки свободно будут продаваться.
Фазан плодится быстро. Как курица. Вот и возникла идея поставить в этом уникальном природном фазанарии, который, по уверению специалистов, вообще не имеет аналогов в мире, еще и фазанью ферму.
Подсобное хозяйство “Кыргоол” весьма внушительное. Неплохая агротехника. Лошадки, коровки, кормовая база — все, как положено. Мы объехали несколько егерских кордонов. На хуторе Виктора Петренко — небольшой рыбный пруд. А Фадеич держит коз, барашков и несколько ульев: егеря — рачительные хозяева, зажиточные. Случайных людей в элитном охотохозяйстве нет. От браконьеров оно закрыто вполне надежно.
Но нельзя сказать, что в “Кыргооле” все совершенно безоблачно. Например наличествует такая проблема: нужны буферные зоны между территорией заказника и крестьянскими полями. Большинство наделов, как мы успели заметить, неосвоены. И сухостой вспыхивает почти каждый год то там, то здесь. Пожары быстро перекидываются на заповедную территорию. А там — камыш. Но почему–то все это никак не доходит до чиновников райадминистрации. Они вредничают, хотя им вполне по силам перераспределить земли, отодвинуть крестьянские наделы.
И вот нас пригласили в брежневский домик. Здесь, в просторной столовой, для Ильича был устроен охотничий уголок. Он, оказывается, любил чучела и трофеи. Мы слушали охотничьи байки, которые раскрывали тайну “хрущевских дач”. И думали о том, как было бы здорово, если бы и другие охотничьи хозяйства получили такой же статус. Ведь вот он, наглядный пример. Природа непуганая, нетоптаная, сохраненная. А значит — благодарная. Есть чем гордиться, есть чем гостей удивить.
Елена АВДЕЕВА.
http://members.vb.kg/2001/08/22/06.htm
Kyrgyzstan travel