К 100-летию Уркуна: турецкий след Среднеазиатского восстания
1916 года
«Вести.kg» представляют Виктора Дубовицкого – нашего коллегу-журналиста
из Таджикистана, историка, автора нескольких монографий и свыше тысячи научных
и публицистических статей, а также нескольких художественных произведений
по истории России и Средней Азии.
На правах эксклюзивной публикации предлагаем уважаемым читателям ознакомиться
с видением Виктора Васильевича на ситуацию, возникшую в Средней Азии в 1916
году.
«Большое видится на расстоянии» - эта истина неизменно подтверждается при
изучении исторических событий, заставивших в свое время ломать голову над
их причинами наших далеких и недавних предков. Так произошло со Среднеазиатским
восстанием 1916 г – событием масштабным и до конца не изученным.
Все познается в сравнении
Сначала несколько слов о самом событии, произошедшим в нашем регионе сто
лет назад. 1916 г был для Российской империи вторым годом тяжелых сражений
на огромном фронте от Прибалтики до Закавказья и Месопотамии. В них русским
войскам противостояли немцы, австрийцы, венгры, словаки, турки и многие другие
народы, населявшие сразу три империи - Германскую, Австро-венгерскую и Османскую.
Помимо этого целый экспедиционный русский корпус спасал Париж от немецкого
наступления в Европе, а еще один сражался вместе с британцами против турок
в Ираке!
На фронт уже были призваны не только запасники младших возрастов, недавно
отслужившие в армии, но и мужчины сорока-пятидесяти лет, ветераны русско-японской
войны 1904-1905гг. Страна стояла на пороге тотальной мобилизации, когда «под
ружьем» находится более десяти процентов мужского населения. Из-за недостатка
рабочих рук в деревнях резко упали урожаи зерна, многие заводы и фабрики остановили
работу. При всем этом нужно помнить, что по закону о воинской службе Российской
империи, мужчины пятидесяти (!) народов и племен страны не призывались на
армейскую службу. И вовсе не из-за «страха царских сатрапов дать в руки оружие
угнетенным народам», как нас пытались убедить советские историки, а … «из-за
непригодности к воинской службе». Парадоксально, но именно «самые опасные»
по советской логике черкесы, чеченцы, ингуши, крымские татары – все, кто
совсем недавно воевали против войск генерал Ермолова на Кавказе, показали
себя достойными противниками немцев и австрийцев в составе так называемой
Кавалерийской горской («дикой дивизии»)! К слову сказать, именно это соединение
под командованием генерала Лавра Георгиевича Корнилова едва не вернуло летом
1917г. на престол царя, верность присяге которому кавказцы свято сохраняли!
В условиях острого дефицита рабочих рук в народном хозяйстве, равно как
и для тыловых работ вблизи линии фронта (строительство укреплений, дорог,
подвоз боеприпасов и продовольствия) правительство был вынуждено искать людские
резервы. Вот тогда и решено было призвать представителей той полусотни народов
и племен, что не посылали в бой с оружием в руках, но которые пользовались
всеми преимуществами подданных империи!
В Туркестанском генерал-губернаторстве в то время проживало более десяти
миллионов населения, из них лишь около пяти процентов - европейцы. Это были
жители городов, железнодорожных станций, крестьяне–переселенцы, приехавшие
в край после присоединения его к России. Почти все военнообязанное русское
население к этому времени было мобилизовано и уже воевало на фронте.
25 июня 1916г. правительство выпустило указ о мобилизации на тыловые работы
четыреста восемьдесят тысяч мужчин из местного населения в возрасте от девятнадцати
до сорока трех лет. Это и послужило первоначально причиной волнений среди
таджикского, узбекского и киргизского населения Туркестана. 4 июля 1916г.
в Ходженте начались волнения с требованием прекратить мобилизацию, уничтожить
составленные списки «трудармейцев». Все это сопровождалось погромами местной
администрации, полицейских участков и убийствами гражданских лиц (в основном
женщин и детей) русского населения. Местная администрация почти две недели
пыталась справиться с волнениями силами местной полиции, но 17 июля генерал-губернатор
вынужден был ввести военное положение.
По официальным данным, уже в июле 1916 г. в Самаркандской области произошло
двадцать пять выступлений, в Сырдарьинской - двадцать, в Ферганской – восемьдесят
шесть. Повстанцы уничтожали телеграфные линии, грабили почты, банки, другие
государственные учреждения. Волнение постепенно «расползалось» по территории
Туркестана и Семиречья, где многие его участники даже не знали, в связи с
чем оно началось: оно постепенно трансформировалось в борьбу против полувековой
русской власти в крае.
В ряде мест, особенно в Ферганской долине, восстанием руководили дервиши-проповедники,
призывавшие к газавату (или джихад – «Священная война» мусульман против «неверных»,
т. е. не мусульман, с целью распространения силой оружия религии ислама –
энц.). Очевидец событий А.Мамиров рассказывал (июнь 1916 года), что лозунгами
у повстанцев были: «Долой белого царя и русских». «Не бойтесь! Если будете
убитыми, станете шахидами, то есть жертвами во имя ислама, если убьете - то
будете газы - героями! Бейте русских, сделаем мусульманабад - мусульманский
мир! Убьем русских и создадим мусульманское государство». Одним из первых
объявил о начале «священной войны» против «неверных» Касым-Ходжа, имам главной
мечети кишлака Заамин, провозглашенный «Зааминским беком». Он организовал
убийство местного пристава Соболева, после чего назначил «министров» и объявил
поход на станции Обручево и Урсатьевскую. По дороге его отряд убивал всех
попадавшихся на пути русских.
О гнилости царского либерализма
Правительство вынуждено было направить против восставших войска численностью
около тридцати тысяч человек с пулеметами и артиллерией. Часть из них (как
казаков 2-й Семиреченской дивизии) даже пришлось снять с фронта в далеком
Ираке. Вспомогательную роль играли местные казачьи и поселенческие ополчения.
Уже в конце лета восстание было подавлено в Самаркандской, Сырдарьинской,
Ферганской и ряде других областей, а в сентябре-начале октября - и в Семиречье.
Последние очаги сопротивления были уничтожены в конце января 1917 года в Закаспийской
области.
Последствия этих событий были весьма печальны: убито около четырех тысяч
русских жителей, в основном - стариков, женщин и детей (большинство местных
русских мужчин, казаков воевали на фронтах Первой мировой войны). Также было
уничтожено около девяти тысяч хозяйств русских переселенцев, множество сельских
храмов и объектов инфраструктуры. В результате репрессий со стороны властей
погибло от ста пятидесяти до трехсот пятидесяти тысяч повстанцев. Особенно
большие потери среди них были в Семиречье, когда домой, на место сожженных
и истребленных станиц, прибыли переброшенные из Месопотамии казаки…
Разумеется, здесь нужно учесть и лукавость советской историографии, которая
включала в число погибших восставших около трехсот тысяч беженцев-казахов
и киргизов, умерших от голода, холода и болезней в Синьцзяне. Их увели туда
главы родов и племен, непосредственно руководившие нападениями на беззащитные
русские села.
Не стоит сбрасывать со счетов и политическую эксплуатацию советскими историками
1920-1930-х годов факта восстания, как «свидетельства борьбы с социальным
и национальным гнетом царизма коренного населения Средней Азии» - для этого
была необходима героизация события, где годились и умножение цифр и замалчивание
неудобных фактов…
При всей масштабности и строгости принятых мер, позволявших советским историкам
говорить о «жестоких репрессиях царизма», нужно признать, что сам размах и
длительность случившегося восстания был явным свидетельством «гнилости и
либерализма царского правительства», не решавшегося на жесткие меры в самом
начале волнений и «запустившего ситуацию».
Уже в разгар беспорядков приказом туркестанского генерал-губернатора при
всех карательных отрядах и во всех уездных городах были созданы военно-полевые
суды, которые могли выносить смертные приговоры. Правда, судебное разбирательство
в отношении восставших проводилось со свойственным предреволюционному времени
либерализмом: отмечается, что из 933 участников восстания, первоначально задержанных
и отданных под суд, 346 были оправданы, а из 587 осужденных к смертной казни
приговор был исполнен только в отношении 201 человека.
Еще одним итогом восстания было и то, что свыше 100 тыс. «трудармейцев»
все же было отправлено на тыловые работы в европейскую часть России. Вернувшись
оттуда всего через год благодаря начавшейся революции, многие из них сыграли
заметную роль в социальных преобразованиях в регионе Средней Азии.
Теперь, для сравнения, вспомним, какие меры применялись в СССР в период
Великой Отечественной войны в отношении дезертиров, а тем более восставших
против мобилизации с оружием в руках: физическое уничтожение на месте с последующим
выселением семей в края весьма отдаленные! Дико даже представить, что в том
же Ходженте в 1941-1942гг. отказались бы отправиться на заводы Урала «трудармейцы»!
Многие тысячи их, не призванных в армию по возрасту (старше 40 лет), трудилось
на заводах и фабриках Свердловска, Челябинска, Перми, Оренбурга, Самары и
Магнитогорска вплоть до конца Великой Отечественной войны. При этом, конечно
же, не забудем, что на фронтах, с оружием в руках, воевало свыше двухсот тысяч
солдат и офицеров, призванных только из Таджикской ССР!
Теория и практика заговора
При всей неорганизованности волнений 1916г. в Средней Азии в скорости его
распространения и в разнице требований восставших к властям в разных регионах
чувствовался «внешний импульс». Для компетентных служб России в 1916г. причины
восстания лежали «на поверхности»: с момента вступления в войну союзницы Германии
– Турции (Османской империи), Туркестанское генерал-губернаторство, равно
как и союзные Петербургу Бухарское и Хивинское ханства, наводнили листовки
и воззвания от лица «халифа всех правоверных» - султана Турции - о священной
войне против «кафиров», «гяуров» – неверных: «Мусульмане! Царствующий над
нами Халиф Ислама - Турецкий Султан - ведет войну с Россией и другими ей союзными
государствами. Каждый мусульманин должен сочувствовать этой священной войне
Султана и обязан немедленно жертвовать на ее нужды и во благо войны всего
мусульманства. А тот, кто не в состоянии жертвовать, тот должен сам встать
в ряды сражающихся против неверных… Настало время освобождения от власти
гяуров-русских…». Распространялись также слухи о постоянных поражениях российских
войск.
Вот документ, составленный по агентурным данным Охранного отделения (жандармерии),
касающийся турецкой пропаганды в крае в этот период - «Краткий отчет о настроениях
мусульманского населения в Туркестанском крае к октябрю 1914г.»: «Главный
принцип, около которого сосредотачивается панисламистское движение и который,
так сказать, составляет его душу, - это объединение всего мусульманского мира
в политическом и экономическом отношении под эгидой Турции с конечной целью
в будущем - образования всетюркской республики, причем выдающиеся турецкие
и русские мусульманские публицисты в последнее время усиленно занимаются открытием
племен, принадлежащих к одной с ними расе, в целях возбуждения в них ненависти
к России и присоединения их к будущей общей мусульманской федерации».
Власти как Бухары, так и Туркестанского генерал-губернаторства, вели активную
борьбу с панисламистским движением, прямо сотрудничая между собой. Так, полицейские
мероприятия были проведены бухарскими властями еще в 1913г. по поводу слухов
о появлении в окрестностях Бухары «всадника без головы в полном вооружении»,
призывавшего к джихаду против неверных. Спецслужбам эмира Алимхана без труда
удалось выявить «местного майн рида», прошедшего подготовку в Турции и снабженного
там же деньгами.
Сразу оговоримся, что такие фирманы (обращения) турецкого султана (подлинные,
а часто – поддельные) к «правоверным Туркестана» были известны еще с середины
XIX века, когда они появлялись на базарах среднеазиатских городов в связи
с наступлением русских войск на Чимкент, Ташкент или Ура-Тюбе. Как правило,
они сопровождались красочными, фантастическим комментариями их чтецов о летящей
по воздуху сверкающей сабле халифа Омара, амира Тимура или Саладдина и прочим
героическим бредом!
Надо отметить, что Турция имела мощный рычаг воздействия и через свое движение
младотурок: как в Туркестане, так и Бухарском и Хивинском ханствах; после
1905г. бурно распространялось движение джадидов – «младобухарцев», ратовавшее
за модернизацию жизни мусульманских стран. К началу Первой мировой войны регион
наводнили турецкий эмиссары от партии младотурок; турецкие учителя и коммерсанты
помимо других дел, дружно собиравшие с местного населения пожертвования в
пользу турецкого султана! Это был еще один мощный канал воздействия на общественное
мнение среднеазиатских народов и пропаганды турецкой политики.
С началом Первой мировой возросла активность турецких и германских эмиссаров
и в пограничном Синьцзяне (ныне – СУАР Китая), особенно в Кашгаре. Русское
и британское консульства в Кашгаре нередко оказывали давление на местные китайские
власти, добиваясь пресечения деятельности турецко-германских агентов и наказания
или удаления с должностей китайских чиновников, потворствовавших им.
Здесь следует вспомнить и то, что на территории Туркестана было размещено
до ста тысяч пленных турецких солдат и офицеров, ведших враждебную пропаганду
среди тюркоязычного населения региона. Всего четырьмя годами позже уже Советской
России придется столкнуться с ситуацией, когда сотни бывших пленных турецких
офицеров перейдут на службу к Ибрагим-Беку, Джунайд-хану и другим лидерам
басмачества; а бывший министр обороны Турции - Энвер-паша - возглавит басмаческое
движение в Восточной Бухаре!
К сожалению, Турция до настоящего времени не оставляет надежд на возрождение
«Великой Османской империи», в которой она желает играть лидирующую роль.
И в этих планах Средняя Азия с ее почти шестидесяти миллионным населением
остается для Анкары «лакомым куском» трудовых ресурсов и богатейших полезных
ископаемых!
Виктор ДУБОВИЦКИЙ, доктор исторических наук.
http://pravda.kg/analitika/2339-k-100-leti-urkuna-tureckiy-sled-sredneaziatskogo-vosstaniya-1916-goda.html
24.06.2016